---

Schweigmann-Greve K. Chaim Zhitlowsky: Philosoph, Sozialrevolutionär und Theoretiker einer säkularen nationaljüdischen Identität. – Hannover: Wehrhahn Verlag, 2012. – 470 S.: Ill.

---

В последние годы исследователи уделяют пристальное внимание общественным деятелям — сторонникам секулярного национализма, внесшим значительный вклад в развитие культуры на идише, еврейской исторической науки и политической мысли. За минувшее десятилетие были опубликованы объемные монографии, посвященные таким ярким фигурам конца XIX — начала XX веков, как С.М.Дубнов, С.Л.Цинберг, С.Ан‑ский[1]. В один ряд с этими работами можно поставить и изданный в Германии труд о еврейском философе и политике, теоретике идишизма и автономизма Хаиме Житловском.

Автор книги, Кай Швайгманн-Греве, привлек многочисленные документы, в частности — из Дома Плеханова в Санкт-Петербурге, исторических архивов Бонна и Цюриха. Литературное наследие Житловского (прежде всего на идише, а также на русском и немецком языках) — велико, что отчасти может оправдать избирательность биографа при отборе материала: Швайгманн-Греве проанализировал собрание сочинений своего героя, отдельные книги, брошюры, газетные статьи. При этом портрет еврейского мыслителя неизбежно оказался неполным, поскольку неучтенной осталась его объемная корреспонденция за период с 1882 по 1943 год, хранящаяся в Еврейском исследовательском институте ИВО в Нью-Йорке. Между тем фонд Житловского в ИВО содержит переписку с 1040 персонами, среди которых выдающиеся еврейские литераторы И.Опатошу, Д.Пинский, В.Медем, Ш.Нигер, С.Ан‑ский, Ш.Аш, М.Спектор и многие другие. Бо́льшая часть этих архивных сокровищ еще ждет введения в научный оборот.

Отбор материала обусловил и общую направленность книги, в которой акцент делается на философской позиции Житловского и в связи с этим несколько пренебрегается сведениями о его практической деятельности. О такой специфике исследования заявлено уже во введении к нему: цель книги — критическое представление работ Житловского и его биографии на фоне политических событий и стремления восточноевропейского еврейства к построению современной секулярной нации. В меньшей степени освещая дискуссии Житловского со своими современниками, Швайгманн-Греве предпочитает более далекие параллели — с учениями Канта и Спинозы (этой теме полностью посвящена седьмая глава книги). При этом автор не проводит сопоставления с Ницше (и сам указывает на это), хотя, как известно, Житловский перевел на идиш философский роман «Так говорил Заратустра», и можно было бы ожидать прямого влияния ницшеанских идей на формирование его собственных взглядов. Итак, герой предстает перед читателем в первую очередь как философ и историк философии, едва ли не основной заслугой которого явилось создание площадки для философской и общекультурной дискуссии на страницах нью-йоркского ежемесячника «Dos naye lebn» («Новая жизнь»; 1908–1913) — дискуссии в еврейском контексте и на идише.

Исследователь представляет Житловского как несправедливо забытого общественного деятеля и как интеллектуала, мировоззрение которого не совпадало ни с одним из современных ему политико-философских течений, но который тем не менее оказал значительное влияние на многие партии и группы. В монографии подробно разбирается адаптация идей и лозунгов Житловского в приложении к конкретным политическим ситуациям и к запросам различных идеологических движений — Бунда, территориализма, рабочего сионизма и, наконец, коммунизма. При этом справедливо утверждается, что основа его философского мировоззрения, в котором центральное место занимали идиш и культура на этом языке, не претерпевала никаких изменений. Впрочем, собственно усилиям еврейского мыслителя по распространению культуры на идише уделяется не так много внимания — организации Черновицкой конференции 1908 года, например, посвящено всего три страницы.

Основным устремлением Житловского, которое он не оставлял на протяжении всей жизни, являлась идея формирования секулярной еврейской идентичности. По его замыслу, в основу этой идентичности должна была лечь культурная однородность еврейской нации, в то время как единство территории рассматривалось им как фактор второстепенный. Швайгманн-Греве остроумно, но излишне оптимистично постулирует актуальность идей своего героя для современной Европы, где «многоязычие меньшинств и их самосознание, построенное на собственных культурных ценностях, не ослабляет общество в целом, но обогащает его».

В то же время малоубедительными кажутся авторские попытки внести в интерпретацию мировоззрения Житловского психологический элемент. Исследователь объясняет, чем вызвано появление концепции истории восточноевропейского еврейства, которое мыслитель определял как «народ торговли», идущий к социализму через ряд общественных реформ. По мнению Швайгманна-Греве, Житловский — как человек буржуазного происхождения, увлекшийся социалистическими идеями, — испытывал угрызения совести и накладывал на свои построения собственный семейный опыт. И уж совсем сомнительным представляется предположение о наличии в ранних размышлениях Житловского элементов русского антисемитизма, которые он якобы «с возрастом так и не смог преодолеть».

Литература, которая имеется сегодня в распоряжении заинтересованного отечественного читателя, стремящегося познакомиться с противоречивой и колоритной фигурой Хаима Житловского, довольно скудна. Можно порекомендовать лишь краткую, но емкую и глубокую главу в классическом труде Йонатана Френкеля[2], а также воспоминания Виктора Чернова, одного из основателей эсеровской партии, о своем былом соратнике[3]. Обе эти публикации представляют собой чрезвычайно увлекательное чтение, но раскрывают лишь одну сторону личности Житловского. Собственно, ими список и исчерпывается. Именно поэтому, несмотря на некоторую предвзятость суждений, монографию Кая Швайгманна-Греве несомненно имело бы смысл перевести на русский язык. На всякий случай отметим, что потенциальному переводчику нужно быть внимательным: в немецком тексте попадаются неадекватные переводы русских названий (например, газета «Искра» переводится как Wahrheit — «Правда»), а также орфографические неточности при воспроизведении названий на идише и русском.

В целом рассматриваемая работа написана сухим научным языком, но его выигрышно разбавляют цитаты из трудов Хаима Житловского: в биографических главах приводятся отрывки воспоминаний, а в главах о деятельности в партии социалистов-революционеров и о философском мировоззрении — фрагменты публицистики. Перевод книги сделал бы доступными русскому читателю и эти яркие тексты.