Возьми

                                                                       разбольшущий

                                                                                             дом в Нью-Йорке,

                                                           взгляни

                                                                        насквозь

                                                                                     на зданье на то.

                                                            Увидишь —

                                                                             старейшие

                                                                                             норки да каморки —

                                                            совсем

                                                                      дооктябрьский

                                                                                            Елец аль Конотоп.

                                                                                                   Владимир Маяковский. Небоскреб в разрезе

Московское издательство «Манн, Иванов и Фербер» («МИФ»), известное прежде всего прекрасными переводными книгами для детей, в последние годы выпустило в свет целый ряд изданий также переводных, но иного рода — графических романов. Среди них выделяется серия красочных иронических комиксов — о жизни Винсента Ван Гога, Пабло Пикассо, Агаты Кристи, Зигмунда Фрейда, Карла Маркса, Альберта Эйнштейна. Отдельного разговора — и о границах жанра, и об исполнении — заслуживает превращение в комикс знаменитого «Дневника Анны Франк». Но сегодня речь пойдет о еще одном графическом романе, пришедшем в Россию усилиями того же издательства, — о «Контракте с Богом» Уилла Айснера[1].

Среди представленных «МИФом» комиксов книга эта стоит особняком. На первый взгляд, она странная. Во-первых, черно-белая. Во‑вторых, рассказывает об обитателях одного из нью-йоркских доходных домов в эпоху Великой депрессии. Казалось бы, какое нам дело до «американцев с низким достатком», прозябавших в иммигрантских кварталах Бронкса почти сто лет тому назад? Чем может их убогое существование привлечь современного российского читателя — особенно на фоне ярких цветных биографий выдающихся художников, «королевы детектива» или трех мальчиков из еврейских семей, навсегда вошедших в пантеон великих мужей человечества? Ответом на все недоуменные вопросы служит имя автора. Уилл Айснер (1917–2005) — отец «графического романа», а «Контракт с Богом» — первая книга, на обложку которой было вынесено это смелое и амбициозное жанровое определение.

Дорогу жанру проложил в середине 1980-х Арт Шпигельман и его знаменитый графический роман «Маус», получивший Пулитцеровскую премию. «Маус» окончательно доказал, что книги, в которых картинки занимают в разы больше места, чем текст, имеют право называться серьезной литературой и способны обсуждать такие темы, как страдание, смерть, война, Холокост[2]. Но первопроходцем был все-таки не Шпигельман, а Айснер. Его новаторский комикс «A Contract with God» — тогда еще в скромном издании с мягкой обложкой — вышел из печати в 1978 году. Неподготовленных «комиксоманов» ждало разочарование — никаких приключений и супергероев, концентрация на социальных проблемах и личных драмах. Успех к автору и его творению пришел не сразу. Но на сегодня это уже признанная классика, а перед нами — русская версия юбилейного издания, посвященного столетию со дня рождения Айснера и в то же время — сорокалетию со дня первого выхода книги в свет. Итак, у нас имеется счастливая возможность «прильнуть к истокам» одного из самых молодых и явно набирающих популярность литературных жанров.

Из авторского вступления мы узнаём: за несколько лет до публикации романа от лейкемии скончалась дочь художника. Окунувшись в воспоминания детства, прошедшего в Нью-Йорке 1920–1930-х годов, он пытался забыться, отвлечься от личного горя. Первые три из четырех глав, составляющих произведение, — депрессивные, фаталистические.

Главный герой первой главы, давшей название и всей книге, напоминает безымянного персонажа из рассказа Ивана Бунина «Господин из Сан-Франциско»: он тоже богач и тоже неожиданно умирает в расцвете лет. Но, в отличие от бунинского «господина», его имя читателю известно с самого начала:

В 1882-м русский царь Александр II был убит и по стране прокатилась волна чудовищных еврейских погромов. В этот же год в маленькой деревне Писке, недалеко от Тифлиса, родился Фримми Херш. <…> Он был смышленый и схватывал все на лету. Да и как иначе в таком местечке, как Писке, где выживание — главная цель!

Здесь, как и в нашумевшем бестселлере «Полная иллюминация» Джонатана Сафрана Фоера, мы сталкиваемся с нарочитым пренебрежением историческими реалиями — начиная с года цареубийства и заканчивая загадочным еврейским местечком под Тифлисом. Точностью подобных деталей американские авторы себя не утруждают и, кажется, вполне сознательно. Всё, что было до прибытия их предков в Новый Свет, — лишь мифы, предания старины, бабушкины сказки[3].

Перебравшийся в Нью-Йорк Фримми Херш примыкает к хасидской общине и ведет праведный образ жизни, но Бог забирает его любимую приемную дочь. И тогда герой выбрасывает камень, на котором когда-то в детстве записал свое соглашение со Всевышним. Он сбривает бороду, забывает о молитвах, обманом становится владельцем доходного дома. Жадный и беспощадный, Херш сколачивает значительное состояние и при помощи крупного пожертвования хочет вновь сделаться праведником. Циничные старцы из синагоги, прихожанином которой герой когда-то состоял, подготавливают для него требуемый документ. Фримми Херш счастлив:

Наконец-то у меня подлинный контракт с Богом! Я изменю свою жизнь… Снова займусь богоугодными делами…

Но тут его хватает удар. Бог не выполняет обещания. А может быть, наоборот, в этом и состоит контракт в понимании Всевышнего — он всегда умеет удивить. А наши вопросы, упреки, уловки — бесполезны. Вероятно, так следует расшифровывать саркастический смысл айснеровской истории.

Далее следуют две драматические новеллы из жизни «американцев первого поколения, чьи родители прибыли из других стран», маленьких людей из одного большого нью-йоркского дома. Нередко они сами виноваты в собственных несчастьях и упускают свой единственный шанс выкарабкаться из нищеты — как спившийся герой главы «Уличный певец». А порой могут и сами свести счеты с жизнью, пустив себе пулю в лоб, — как управдом, герой главы «Супер», напоминающий лифтера-нациста из романа голландской писательницы Карлы Фридман «Два чемодана воспоминаний».

Заключительная глава «Кукалейн» столь душераздирающих трагедий не содержит. Перед нами — череда событий, случившихся однажды летом в курортной местности Катскилл, любимом некогда месте загородного отдыха нью-йоркских евреев. Само слово «Кукалейн» — это смесь английского с идишем, буквально — «готовь сам». Так именовались дешевые коттеджи с кухоньками, сдававшиеся предприимчивыми местными фермерами небогатым дачникам. Несмотря на многочисленные сексуальные похождения персонажей, история может показаться унылой и скучной. Похоже, автор и хочет сообщить своим читателям: именно такова ваша жизнь…

По-русски «Контракт с Богом» издан не без роскоши: плотная бумага, твердая обложка с фигурным лаковым покрытием, закладка-ляссе. Увы, как это часто бывает, сэкономили на качестве перевода. Хочется задать переводчику и редакторам немало недоуменных вопросов. Например: почему слово «хасид» они пишут то с одной «с», то с двумя («хассид»)? Или: почему восклицание «Мазал тов!» разъясняется в сноске, а слова «шикса» и «ши́ва» — нет? Да и не радует подобное переложение английского текста на «язык родных осин»: «По истечении срока шива, на рассвете восьмого дня…» Наконец, режет глаз и многократно встречающийся в книге, начиная с ее титульного листа, искусственный оборот «арендный дом». Жилой дом, построенный для сдачи квартир в аренду, на русском языке принято называть «доходным».

Впрочем, отличительная особенность комиксов — совсем испортить их небрежным переводом невозможно. В графическом романе выразительность визуальных образов стоит на первом месте, а в этом отношении Айснер — несомненный мастер. Поблагодарим издательство «МИФ» за знакомство с ним и — будем ждать продолжения. Прежде всего — русской версии последнего произведения Уилла Айснера «The Plot» («Заговор»). Несомненно, эта изложенная графическим языком «секретная история "Протоколов сионских мудрецов"» — даже с учетом отмеченного выше невнимания американских еврейских авторов к историческим фактам и деталям жизни на «родине предков» — окажется куда ближе читателям в России, чем судьбы обитателей одного многоквартирного дома в Бронксе.