Лев Айзенштат
Профессия — прочтение книги
Апрель 2001
Интервью
Версия для печати

Сколько было страстей, эсхатологических ожиданий, устрашающих прогнозов в связи с наступлением третьего тысячелетия. А между тем, с точки зрения иудаизма ничего особенного не произошло: так, идет очередной 5761 год. Относительность выбора точки исторического отсчета очевидна также и людям, для которых ХХI век (но до нашей эры) является объектом научного познания — шумерологам, ассириологам, египтологам, исследователям Библии, Книги, начинающейся словами: «В начале сотворил Бог небо и землю». Для верующего человека Библия — Книга Богодухновенная, каждая буква этой Книги — священна. Для филолога — это предмет научного исследования, семантическое поле, где возможны интерпретации. О том, что такое современная гебраистика, мы разговариваем с библеистом, исследователем кумранских рукописей, доктором философских наук, профессором Санкт-Петербургского государственного университета Игорем Романовичем Тантлевским. Недавно вышла в свет его новая книга «Введение в Пятикнижие» — первое научное введение в Тору на русском языке.



— Игорь Романович, расскажите о себе — как вы пришли в гебраистику, кто были ваши учителя.


— Я родился в 1961 году в Ленинграде в семье инженеров. Отец, Роман Зиновьевич Тантлевский, был начальником производства на заводе; мама, Ольга Сергеевна Тантлевская, — инженером-конструктором. Я же окончил исторический факультет Педагогического института им. Герцена. Но интерес к библеистике возник у меня еще в школьные годы. Тогда приходилось по крупицам выискивать материалы по данной тематике, часто они проговаривались эзоповым языком. В начале 80-х годов стала приходить литература из Израиля, книги «Библиотеки-Алия», я начал посещать неофициальный академический семинар по иудаике. Реально в гебраистику я пришел благодаря моему первому учителю Илье Шолеймовичу Шифману, под руководством которого учился в аспирантуре в Ленинградском филиале Института востоковедения АН СССР. Под его же руководством я изучал и библейский иврит, и арамейский язык, и историю сиро-палестинского региона. В ИВАНе я защитил кандидатскую диссертацию, которая была посвящена рукописям Мертвого моря. Когда в 1990 году Шифман умер, моим руководителем стал Игорь Михайлович Дьяконов. Игорь Михайлович был ученый беспартийный, при этом он был академиком всех академий наук мира, кроме российской. Оба этих ученых — крупнейшие наши гуманитарии, я счастлив, что был их учеником, что мне довелось работать с ними. Докторскую диссертацию я защитил в 1996 году на философском факультете Санкт-Петербургского государственного университета. Темой диссертации были мессианско-эсхатологические представления евреев, прежде всего ессеев-кумранитов, в эпоху эллинизма и раннеримский период. Сейчас я работаю директором Центра библеистики и гебраистики при философском факультете СПбГУ. Этот центр был создан совместно с Иерусалимским университетом и Петербургским институтом иудаики. В июле прошлого года к нам приезжал ректор Иерусалимского университета Менахем Бен-Сассон, тогда был подписан договор о сотрудничестве между университетами и одновременно конституирован Центр библеистики и гебраистики.


— Как вообще существовала гебраистика в советское время, в условиях скрытого государственного антисемитизма?


— В послевоенное время единственная тематика, которая была разрешена в Советском Союзе на официальном уровне, была кумранистика. Именно в Ленинграде, в Институте востоковедения работали выдающиеся ученые, создавшие советскую школу кумранистики. Это Иосиф Давидович Амусин, Клавдия Борисовна Старкова и другие. В институте была великолепная библиотека по Кумрану, уникальная коллекция древнееврейских рукописей. Иногда в книгах, которыми пользовался Амусин, можно было найти вот такого рода письмо из соответствующих органов: «Дорогой Иосиф Давидович! Мы пропускаем эту книгу для Вас, но надеемся, что этой книгой будете пользоваться только Вы лично и никто другой». В печати старались избегать даже упоминания о евреях. Известна такая курьезная история. Когда в 1967 году Корней Иванович Чуковский предложил опубликовать хотя бы какие-то части Библии в пересказе для детей, то ему это разрешили, но поставили одно условие: чтобы в тексте не было слов «Иерусалим», «Израиль», «евреи»... О рукописях Мертвого моря в Советском Союзе в частном порядке, для специалистов, стало известно где-то в 1955 году. Клавдия Борисовна Старкова мне рассказывала, как Иосиф Давидович Амусин, тогда недавно вернувшийся из ссылки, шепотом сообщал ей эти бесценные новости во время прогулки по Университетской набережной. После ХХ съезда начинают появляться официальные публикации, первые переводы основных рукописей Мертвого моря, прежде всего в «Палестинском сборнике». А с 1960 года начинают печатать книги и статьи (в «Вестнике древней истории») самого Амусина. В 1971 году выходит сборник переводов И.Д.Амусина «Тексты Кумрана». Второй том этого научного труда с переводами К.Б.Старковой должен был увидеть свет позднее, но этого не произошло. В 1973 году началась Война Судного дня. И всё — книгу запретили печатать. Она была опубликована только в 1996 году. Воистину habent sua fata libelli, книги имеют свою судьбу...


— Каковы перспективы развития гебраистики в сегодняшней России?


— Перспективы, на мой взгляд, самые радужные. Конечно, я это связываю, прежде всего, с работой нашего центра. Почему я так считаю? С одной стороны, у нас в Петербурге самая богатая коллекция еврейских рукописей; в том числе именно у нас хранится самый древний полный манускрипт Еврейской Библии, т.н. Codex Petropolitanus (Leningradensis). На торжественном подписании договора об образовании Центра библеистики и гебраистики я сказал (из деликатности), что у нас «одна из самых богатых коллекций». Потом слово специально взял ректор Иерусалимского университета Менахем Бен-Сассон и заявил, что согласен со всем, что сказал профессор Тантлевский, но все-таки он хотел бы внести одну поправку: «В Петербурге не одна из самых богатых коллекций, а самая богатая в мире коллекция еврейских рукописей». С другой стороны, Иерусалимский университет — ведущее учреждение в мире по библеистическим и гебраистическим исследованиям. Программа научных исследований центра будет реализовываться как нашими специалистами, так и израильскими коллегами. Большой вклад в работу центра вносит также и Петербургский институт иудаики, одно из первых в нашей стране и наиболее сильных еврейских академических учебных заведений: он возник в 1989 году, еще в эпоху КПСС. Так сложился научный триумвират, и он плодотворно действует. Мы надеемся, что наши студенты получат возможность также стажироваться в Израиле. Сейчас у нас учатся одиннадцать человек. Конкурс абитуриентов был самым высоким на факультете: более 9 человек на место. Кстати, евреев на курсе процентов тридцать. По моим наблюдениям, интерес, успеваемость, рвение к занятиям от национальности не зависят.


— Чем вы объясняете такой высокий конкурс на специальность «Библеистика и гебраистика»?


— Целым рядом факторов. Во-первых, массовый интерес к Библии. Библия — Книга не только иудеев, но и христиан. В стране вообще возрос интерес к Священному писанию. Во-вторых, мне кажется, наблюдается увеличивающийся интерес к еврейству в связи с феноменом существования Государства Израиль. По сути, это феномен ХХ века: народ, который две тысячи лет не имел своей родины, был презираемым и угнетаемым, этот народ сохранился. И сохранился, по словам Гейне, благодаря своей «портативной родине» — Библии. И заново образовалось государство, которое в столь враждебном окружении выжило и, более того, находится на среднеевропейском уровне экономического развития. Это — уникальное явление в мировой истории. И третий фактор: как говорил Карл Маркс, «знание языков — это оружие в жизненной борьбе». Мы предлагаем большой набор языков. В нашей программе: библейский, постбиблейский и современный иврит, арамейский, древнегреческий, арабский, старославянский и другие. Также студенты изучают и европейские языки. Молодежь отчетливо понимает, что без языковой базы в современном мире научная коммуникабельность невозможна. Привлекает и международный аспект: участие в международных конференциях, возможности прослушать лекции иностранных специалистов на английском языке, на иврите, общение с иностранными коллегами. Надо еще учесть, что многие современные востоковедческие дисциплины выросли из библеистики: это шумерология, ассириология, а во многом даже и египтология.


— Игорь Романович, вы изучаете древнейшие тексты, погружены в совершенно другой мир социальных и нравственных категорий. Помогает ли историческое знание лучше понять нашу действительность?


— Отличие иудаизма как религии, Библии как Священного Писания от других сакральных текстов заключается в том, что иудаизм — это, прежде всего, этическая религия, а Библия — это Книга, сердцевина которой — этика. В Декалоге, других частях Библии, прежде всего в Торе Моисеевой, выражен целый ряд вневременных этических принципов. Этические нормы, которые закладываются Библией и иудаизмом, помогают жить и ориентироваться в современном мире, поскольку эти нормы не зависят от той или иной конъюнктурной ситуации. С одной стороны, такие нормы вечны и неуничтожимы, а с другой — очень гибко адаптируются к изменяющимся историческим условиям. Такая герменевтическая система, позволяющая одинаково сохраняться, скажем, и при терроре императора Адриана в эпоху восстания Бар-Кохбы, и в средневековом гетто, и в Освенциме, и в современном Государстве Израиль. Это не просто слова, это подтверждает трехтысячелетняя история еврейского народа.


— Как вы считаете, почему сегодня в России многие еврейские интеллектуалы, литераторы пренебрегают религиозным наследием предков, предпочитая Торе христианство или буддизм?


— Я думаю, это происходит потому, что эти люди просто не имеют адекватного представления о том, что такое иудаизм, еврейские ценности, Еврейская Библия, на которой зиждется мир еврейства. Они не знают историю еврейского народа. Может быть, они не догадываются, что Еврейская Библия и древнееврейская апокалиптика, по сути, являются фундаментом для последующих мировых религий, исключая, естественно, буддизм, мировоззренческой основой западной культуры, цивилизации.


— Книга Бытия начинается с рассказа о Творении мира. Как сочетается научная картина мира с религиозным взглядом на Мироздание?


— Библейский космогенез, в отличие от всех других религий и мировых мифологий, выражен в идее creatio ex nihilo — Творения мира из ничего. То есть мир был сотворен и мир имеет свое начало. А современные астрофизические теории оперируют понятием Большого взрыва: примерно 15 миллиардов лет назад Вселенная находилась в состоянии сингулярности, то есть в точке с бесконечной плотностью, равносильной «ничто». Затем произошел Большой взрыв, появились Время, Пространство, Материя. Так Библия здесь, как и в других своих постулатах, находит научное подтверждение. Конечно, все это высказано в Книге Бытия в мифологической форме, но иначе невозможно было три тысячи лет назад выразить свою мысль, она была бы просто непонятна. Сама концепция Творения предполагает, что существует Замысел Творца: Мир был создан с некоей целью, Мироздание имеет смысл. А это означает, что имеет смысл и жизнь человека, как части Мироздания. Концепция Творения — грандиозный ответ Божественной мудрости на современные сетования о смыслоутрате. Часто в Библии в мифологической оболочке упакованы многие идеи, подтверждаемые современной наукой. Например, генетические исследования показывают, что все современное человечество восходит к одной паре людей. Это пара, которая появилась где-то сто тысяч лет назад. Или рассказ о Вавилонской башне. Современные лингвистические теории подтверждают, что все языки восходят к какому-то одному праязыку. Далее, Адам — «красный человек», созданный из праха земного, из красной почвы. Научные исследования говорят, что человек возник именно в Северной Африке, где доминирует красная почва, в отличие от Месопотамии и Израиля. Надо сказать, что сегодня ведущие специалисты по библеистике на 90 процентов — люди верующие. Но это не мешает им, как христианам, так и иудеям, исследовать Библию, используя научную методологию. Иначе они бы «вчитывали» в текст свои конфессиональные убеждения, пристрастия, и научный диалог был бы невозможен.


— Каббала — мистика иудаизма. Входит ли эзотерика в круг ваших профессиональных интересов?


— С некоторого времени я пришел к выводу, что истоки средневекового еврейского мистицизма находятся в глубокой древности. В частности, какие-то элементы мистицизма можно обнаружить в рукописях Мертвого моря, в учении ессеев. В этой связи мне стало любопытным проследить последующее развитие, изменение, модификацию этих элементов в иудаизме. В монографии «Книги Еноха» меня очень занимает позднеантичное или раннесредневековое произведение, условно называемое «Книга небесных дворцов», или «Еврейская книга Еноха». Это произведение впервые переведено мною на русский язык. Сам его текст отсутствовал в библиотеках СНГ, я начал работу над переводом в Иерусалиме. В этой книге рассказывается о мистических небесных вояжах, небесных видениях; в ней «раскрываются» тайны мироздания, тайны жизни и загробного воздаяния. Причем эти тексты оказали влияние не только на еврейский мистицизм, но и на христианский. Есть еще книга, оказавшая большое влияние на Каббалу, но созданная за несколько столетий до возникновения собственно каббалистических учений. Это так называемая «Сефер Йецира» — «Книга Созидания».


— Возможен ли сейчас новый перевод Библии на русский язык, насколько это актуально?


— Мне кажется, это актуально. Более того, не знаю, суждено ли этим планам осуществиться, но если будет угодно Господу, я смогу не только участвовать, но и быть руководителем проекта по новому переводу. В свете новых научных материалов и разработок Синодальный перевод нуждается сегодня в коррекции; кроме того, он с самого начала был несвободен от конфессиональной принадлежности переводчиков. Конечно, Синодальный перевод был выполнен на высоком литературном уровне, во многих частях очень точен. Переводили высококвалифицированные специалисты, профессора Духовной академии, Петербургского университета, но это было в 1876 году. С тех пор библеистика, гебраистика, сравнительная семитология шагнули далеко вперед, появились новые тексты и методики, кумранские библейские рукописи, являющиеся сейчас древнейшими манускриптами Священного Писания. Во многих случаях кумранские тексты позволяют корректировать те или иные написания, дают вариантные чтения. Все эти открытия должны быть использованы в новом переводе Библии на русский язык. Я думаю, что перевод должен сопровождаться научным филологическим и реальным комментарием, так как иврит — язык полисемантичный и по своей структуре он сильно отличается от русского и вообще европейских языков. Обычно переводчик, если он не занимается научным переводом, выбирает из массы значений слова какое-то одно, которое представляется ему наиболее адекватным, релевантным, и останавливается на этом единственном варианте. Я считаю, что читатель должен видеть различные варианты, поскольку часто это помогает понять содержание текста. В таких случаях комментарий просто необходим.

Беседовал Лев Айзенштат