Валерий Дымшиц
[Борис Эйхенбаум. Мой временник]
Декабрь 2001
Аннотации
Версия для печати


Эйхенбаум Б.М. Мой временник; Маршрут в бессмертие. – М.: Аграф, 2001. – 384 с. – (Символы времени). 2000 экз.


Эйхенбаум Б.М. «Мой временник»…: Худож. проза и избр. статьи 20–30-х годов. – СПб.: ИНАПРЕСС, 2001. – 650 с.: ил. – (Писатель и литература).



Сборники включают не только статьи, но и малоизвестные опыты в художественном жанре, равно как и материалы к биографии великого русского филолога Бориса Михайловича Эйхенбаума.


Казалось бы, научные труды и автобиографическая проза Эйхенбаума, уроженца Воронежа, жителя Петербурга-Ленинграда, ученого, отдавшего всю свою жизнь русской литературе, имеют весьма отдаленное отношение к еврейской теме. Однако оба сборника открывает очерк «Гакраб» с подзаголовком «Отрывки из родословной», посвященный деду автора Якову Эйхенбауму, крупнейшему деятелю российской Гаскалы, педагогу и ивритскому поэту. Обращение к биографии никогда не виденного им еврейского деда не случайно для русского ученого Бориса Эйхенбаума, сына четы врачей — отца-выкреста и матери-дворянки. Именно в ней Борис Эйхенбаум, филолог, книжник и комментатор, мог найти черты родовой предрасположенности к книжности и гуманитарным наукам.


Как ученый, один из столпов «формализма» и ОПОЯЗа, Эйхенбаум уникален, как сын и внук своих отца и деда, как звено в цепи поколений — цепи, каждое из звеньев которой оторвано от другого, — наоборот, типичен. Первое поколение: традиционный эрудит-талмудист Моисей Гельбер; второе: Яков Эйхенбаум — в начале жизненного пути местечковый вундеркинд, «илуй», затем обратившийся к новомодной Гаскале молодой просветитель, изгнанный за это тестем, в доме которого жил (разрыв поколений подчеркивает смена фамилии), затем ивритский поэт и, наконец, инспектор знаменитого раввинского училища в Житомире. Третье поколение: врач Михаил Эйхенбаум, крестившийся для того, чтоб жениться на дочери адмирала Надежде Глотовой, и опять-таки изгнанный за это из дому, впрочем, как и его жена, изгнанная из своего, дворянского, дома. Наконец, поколение четвертое: их сыновья, революционер, анархист, идеолог армии Нестора Махно Всеволод и филолог Борис, не пожелавший (характерная деталь) стать врачом.


Очерк о Якове Эйхенбауме, авторе ивритской шахматной поэмы «Гакраб», то есть «Битва», чье имя было уже прочно забыто в начале ХХ века, его внук Борис заканчивает провидческими словами: «Что же касается автора самой поэмы (Якова Эйхенбаума. — В.Д.), то он превратился в научную проблему. Не так ли возникают многие научные проблемы? Не развивается ли наука на основе забвения?»


Последняя фраза выглядит эпиграфом ко всему последнему десятилетию возрождения еврейской науки в России.